Главная
Красный пояс
Как только пересёк российскую границу – как в другой мир попал: свеже-положенный асфальт, с обоих сторон которого, проложены новые тротуары, обустроенные автобусные остановки, даже клумбы (это в деревне-то!), на широких зелёных полянах пасутся утки, индейки, бычки, козочки. По свеже-вспаханным полям стайками в полтора-два десятка голов разгуливают откорм-ленные гуси. Жизнь кипит, солнце светит... Курские коммуняки постарались, и решили показать хохлам как живут кацапы в красном поясе.
Но эта идиллия, к сожалению, продолжалась не долго. На подъезде к Рыльску шоссе сузилось и положительных эмоций уже не вызывало, но после украинских ухабов и эта дорога была облегчением. Рыльск стоит на высоком правом берегу реки с историческим именем Сейм. Городу идёт уже девятый век, о чём напоминает большой плакат. Ну, а с моста открывается замечательный, достойный левитановской кисти, вид на пойму, на зеркальца стариц, в бездне которых отражаются кудрявые белые облачка (а не чёрные украинские тучи, преследовавшие меня последние 10 дней), на белые колоколенки с блестящими на солнце крестами. Истинно российский вид, близкий и знакомый сердцу с самого детства. Как изменилась Земля, стоило только проехать границу!
Но чем дальше, тем заметнее блекли краски, скудела курская земля и уже уездный город, с таким мягким звучанием - Льгов выглядел заурядной деревней. Пустели и дороги, на голые поля опускались холодные туманы, а по ночам температура снижалась до 5-6°. К вечеру добрался до развилки, ведущей в Курчатов. По левую руку, всего-то километрах в двух, торчали толстые трубы Курской АЭС, но, вопреки живому интересу к городу-побратиму, трезвый расчет взял вверх: солнце садилось - не ставить же палатку на газонах Курчатова - и я отвернул вправо и поспешил подальше от человеческого жилья, пока совсем не стемнело, и устроился на ночлег на краю подсолнечного поля за посадками, протащив велосипед через лужи и грязь настоящего курского чернозёма.
На следующий день, ещё до полудня я достиг Курска. На этот раз столица соседней области показалась гораздо более унылой, нежели в первый наш проезд через неё во времена губернаторства Руцкого. Но тогда, на "Соболе" мы быстро проскочили его рабочие окраины и остановились на проспекте Ленина, размявшись на котором, так же быстро покинули город.
На велосипеде же - я долго трясся по пыльным задворкам города, оказавшимся, к тому же "на семи холмах" в перекрестии четырёх рек. 22(!) километра по Курску говорят сами за себя. И если, в тот раз, олицетворением "красной масти" этого города стал заброшенный, за отсутствием средств, мемориал Курской битвы, развёрнутый с непомерным размахом генералом, то и в отсутствие бывшего вице-президента большевистские традиции бросаются в глаза. Чего стоит только Дом Советов сталинской постройки с крупным лозунгом "ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ" на фронтоне. Но главный проспект города, по традиции носящий имя вождя всех пролетариев, за шесть лет пообтёрся, обветшал и уже не столь привлекателен, как ранее.
Единственное яркое архитектурное сооружение в городе - это лазурная стена центрального офиса регионального банка с отражающейся в его голубых стёклах церковкой, спрятавшейся от городской суеты в глубине двора. Этим захудалым храмам буквально деться некуда на земле "победившего социализма". Характерный тому пример - картина на подъезде к Курску: на крошечном пятачке у дороги в один ряд, как на плацу, стояли гипсовый Ленин карликового роста и облупленная церквушка, фанерный стенд со списками сельчан, павших в Отечественной Войне и памятник воину "а-ля Трептов парк", выкрашенный золотой краской.
В центре города притормозил на стоянке скучающих такси, спытать у во-дителей, дремлющих в креслах в ожидании пассажиров, как выехать на воро-нежскую дорогу. Услышав неожиданный ответ на дежурный вопрос: "куда держу путь и откуда?", те аж побросали сигареты и повыскакивали из машин: ещё бы, изо дня в день, годами, крутятся они по разбитым улицам этого города, не выезжая далеко за его пределы, а тут какой-то пацан – если это опреде-ление подходит к моей седой бороде – на велосипеде! приехал аж из Барсе-лоны!
Несколько иную, но тоже забавную реакцию я наблюдал в тот же день в придорожном магазинчике. Пока одна продавщица набирала нехитрый ассортимент продуктов, необходимых мне для последнего броска "на восток", другая, критично разглядывая мой хиповый прикид (пыльные кроссовки, чёрные блестящие велошорты, поверх серого полушерстяного трико, служившего в качестве рабочей поддёвки на чернобыльском "Объекте", синяя жёваная ветров-ка, импровизированная бандана из желтого тонкошерстного платка в красный цветочек и грязные х/б перчатки (я уже не говорю о моей небритой морде) и лениво выпытывала, откуда ж я такой взялся. И если заветное слово "Барселона" не сильно на неё подействовало – явно эти продавщицы не поклонницы футбола и не столь сильны в географии, как курские таксисты, чтоб в живую ощутить тяжесть 5 000 километров - то затраченные на это путешествие 40 дней отпуска погрузило её в раздумье. И когда я, уже выйдя из магазина, усовывал купленные продукты в баул, она, не утерпев, выскочила на улицу и задала терзавший её вопрос: и на какой же это работе дают такие длинные отпуска? (хотя, по всему видно их больше интересовало – ЗА ЧТО?) Подозреваю, что мои слова – "на атомной станции" были восприняты ею как "в ядерном пекле", но, во всяком случае, они всё объяснили.
Как только пересёк российскую границу – как в другой мир попал: свеже-положенный асфальт, с обоих сторон которого, проложены новые тротуары, обустроенные автобусные остановки, даже клумбы (это в деревне-то!), на широких зелёных полянах пасутся утки, индейки, бычки, козочки. По свеже-вспаханным полям стайками в полтора-два десятка голов разгуливают откорм-ленные гуси. Жизнь кипит, солнце светит... Курские коммуняки постарались, и решили показать хохлам как живут кацапы в красном поясе.
Но эта идиллия, к сожалению, продолжалась не долго. На подъезде к Рыльску шоссе сузилось и положительных эмоций уже не вызывало, но после украинских ухабов и эта дорога была облегчением. Рыльск стоит на высоком правом берегу реки с историческим именем Сейм. Городу идёт уже девятый век, о чём напоминает большой плакат. Ну, а с моста открывается замечательный, достойный левитановской кисти, вид на пойму, на зеркальца стариц, в бездне которых отражаются кудрявые белые облачка (а не чёрные украинские тучи, преследовавшие меня последние 10 дней), на белые колоколенки с блестящими на солнце крестами. Истинно российский вид, близкий и знакомый сердцу с самого детства. Как изменилась Земля, стоило только проехать границу!
Но чем дальше, тем заметнее блекли краски, скудела курская земля и уже уездный город, с таким мягким звучанием - Льгов выглядел заурядной деревней. Пустели и дороги, на голые поля опускались холодные туманы, а по ночам температура снижалась до 5-6°. К вечеру добрался до развилки, ведущей в Курчатов. По левую руку, всего-то километрах в двух, торчали толстые трубы Курской АЭС, но, вопреки живому интересу к городу-побратиму, трезвый расчет взял вверх: солнце садилось - не ставить же палатку на газонах Курчатова - и я отвернул вправо и поспешил подальше от человеческого жилья, пока совсем не стемнело, и устроился на ночлег на краю подсолнечного поля за посадками, протащив велосипед через лужи и грязь настоящего курского чернозёма.
На следующий день, ещё до полудня я достиг Курска. На этот раз столица соседней области показалась гораздо более унылой, нежели в первый наш проезд через неё во времена губернаторства Руцкого. Но тогда, на "Соболе" мы быстро проскочили его рабочие окраины и остановились на проспекте Ленина, размявшись на котором, так же быстро покинули город.
На велосипеде же - я долго трясся по пыльным задворкам города, оказавшимся, к тому же "на семи холмах" в перекрестии четырёх рек. 22(!) километра по Курску говорят сами за себя. И если, в тот раз, олицетворением "красной масти" этого города стал заброшенный, за отсутствием средств, мемориал Курской битвы, развёрнутый с непомерным размахом генералом, то и в отсутствие бывшего вице-президента большевистские традиции бросаются в глаза. Чего стоит только Дом Советов сталинской постройки с крупным лозунгом "ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ" на фронтоне. Но главный проспект города, по традиции носящий имя вождя всех пролетариев, за шесть лет пообтёрся, обветшал и уже не столь привлекателен, как ранее.
Единственное яркое архитектурное сооружение в городе - это лазурная стена центрального офиса регионального банка с отражающейся в его голубых стёклах церковкой, спрятавшейся от городской суеты в глубине двора. Этим захудалым храмам буквально деться некуда на земле "победившего социализма". Характерный тому пример - картина на подъезде к Курску: на крошечном пятачке у дороги в один ряд, как на плацу, стояли гипсовый Ленин карликового роста и облупленная церквушка, фанерный стенд со списками сельчан, павших в Отечественной Войне и памятник воину "а-ля Трептов парк", выкрашенный золотой краской.
В центре города притормозил на стоянке скучающих такси, спытать у во-дителей, дремлющих в креслах в ожидании пассажиров, как выехать на воро-нежскую дорогу. Услышав неожиданный ответ на дежурный вопрос: "куда держу путь и откуда?", те аж побросали сигареты и повыскакивали из машин: ещё бы, изо дня в день, годами, крутятся они по разбитым улицам этого города, не выезжая далеко за его пределы, а тут какой-то пацан – если это опреде-ление подходит к моей седой бороде – на велосипеде! приехал аж из Барсе-лоны!
Несколько иную, но тоже забавную реакцию я наблюдал в тот же день в придорожном магазинчике. Пока одна продавщица набирала нехитрый ассортимент продуктов, необходимых мне для последнего броска "на восток", другая, критично разглядывая мой хиповый прикид (пыльные кроссовки, чёрные блестящие велошорты, поверх серого полушерстяного трико, служившего в качестве рабочей поддёвки на чернобыльском "Объекте", синяя жёваная ветров-ка, импровизированная бандана из желтого тонкошерстного платка в красный цветочек и грязные х/б перчатки (я уже не говорю о моей небритой морде) и лениво выпытывала, откуда ж я такой взялся. И если заветное слово "Барселона" не сильно на неё подействовало – явно эти продавщицы не поклонницы футбола и не столь сильны в географии, как курские таксисты, чтоб в живую ощутить тяжесть 5 000 километров - то затраченные на это путешествие 40 дней отпуска погрузило её в раздумье. И когда я, уже выйдя из магазина, усовывал купленные продукты в баул, она, не утерпев, выскочила на улицу и задала терзавший её вопрос: и на какой же это работе дают такие длинные отпуска? (хотя, по всему видно их больше интересовало – ЗА ЧТО?) Подозреваю, что мои слова – "на атомной станции" были восприняты ею как "в ядерном пекле", но, во всяком случае, они всё объяснили.